Маша

Текст стихотворения:

       Проживая — много лет тому назад — в Петербурге, я,

всякий раз как мне случалось нанимать извозчика, вступал с ним в беседу.

Особенно любил я беседовать с ночными извозчиками,

бедными подгородными крестьянами, прибывавшими в столицу с окрашенными вохрой санишками и плохой клячонкой — в надежде и самим прокормиться и собрать на оброк

господам.

       Вот однажды нанял я такого извозчика… Парень лет

двадцати, рослый, статный, молодец молодцом; глаза голубые, щеки румяные; русые волосы вьются колечками

из-под надвинутой на самые брови заплатанной шапоньки.

И как только налез этот рваный армячишко на эти богатырские плеча!

       Однако красивое, безбородое лицо извозчика казалось

печальным и хмурым.

       Разговорился я с ним. И в голосе его слышалась печаль.

       — Что, брат?— спросил я его.— Отчего ты не весел?

Али горе есть какое?

       Парень не тотчас отвечал мне.

       — Есть, барин, есть,— промолвил он, наконец.— Да и

такое, что лучше быть не надо. Жена у меня померла.

       — Ты ее любил… Жену-то свою?

       Парень не обернулся ко мне; только голову наклонил

немного.

       — Любил, барин. Восьмой месяц пошел… а не могу забыть. Гложет мне сердце… да и ну! И с чего ей было помирать-то? Молодая! здоровая!.. В един день холера порешила.

       — И добрая она была у тебя?

       — Ах, барин!— тяжело вздохнул бедняк.— И как же

дружно мы жили с ней! Без меня скончалась. Я как узнал

здесь, что ее, значит, уже похоронили,— сейчас в деревню

поспешил, домой. Приехал — а уж за полночь стало. Вошел

я к себе в избу, остановился посередке и говорю так-то тихохонько: «Маша! а Маша!» Только сверчок трещит. Заплакал я тутотка, сел на избяной пол — да ладонью по

земле как хлопну! «Ненасытная, говорю, утроба!.. Сожрала ты ее… сожри ж и меня! Ах, Маша!»

       — Маша!— прибавил он внезапно упавшим голосом.

И, не выпуская из рук веревочных вожжей, он выдавил рукавицей из глаз слезу, стряхнул ее, сбросил в сторону,

повел плечами — и уж больше не произнес ни слова.

       Слезая с саней, я дал ему лишний пятиалтынный. Он

поклонился мне низехонько, взявшись обеими руками за

шапку — и поплелся шажком по снежной скатерти пустынной улицы, залитой седым туманом январского мороза.

---