Рогнеда

Текст стихотворения:

А. А. В[оейково]й

Потух последний солнца луч;

Луна обычный путь свершала —

То пряталась, то из-за туч,

Как стройный лебедь, выплывала;

И ярче заблистав порой,

Над берегом Лыбеди скромной,

Свет бледный проливала свой

На терем пышный и огромной.

Все было тихо… лишь поток,

Журча, роптал между кустами

И перелетный ветерок

В дуброве шелестел ветвями.

Как месяц утренний, бледна,

Рогнеда в горести глубокой

Сидела с сыном у окна

В светлице ясной и высокой.

От вздохов под фатой у ней

Младые перси трепетали,

И из потупленных очей,

Как жемчуг, слезы упадали.

Глядел невинный Изяслав

На мать умильными очами,

И, к персям матери припав,

Он обвивал ее руками.

«Родимая!— твердил он ей,—

Ты все печальна, ты все вянешь:

Когда же будешь веселей,

Когда грустить ты перестанешь?

О! полно плакать и вздыхать,

Твои мне слезы видеть больно,—

Начнешь ты только горевать,

Встоскуюсь вдруг и я невольно.

Ты б лучше рассказала мне

Деянья деда Рогволода,

Как он сражался на войне,

И о любви к нему народа».

— «О ком, мой сын, напомнил ты?

Что от меня узнать желаешь?

Какие страшные мечты

Ты сим в Рогнеде пробуждаешь!..

Но так и быть; исполню я,

Мой сын, души твоей желанье:

Пусть Рогволодов дух в тебя

Вдохнет мое повествованье;

Пускай оно в груди младой

Зажжет к делам великим рвенье,

Любовь к стране твоей родной

И к притеснителям презренье…

Родитель мой, твой славный дед,

От тех варягов происходит,

Которых дивный ряд побед

Мир в изумление приводит.

Покинув в юности своей

Дремучей Скании дубравы,

Вступил он в землю кривичей

Искать владычества и славы.

Народы мирной сей страны

На гордых пришлецов восстали,

И смело грозных чад войны

В руках с оружием встречали…

Но тщетно! роковой удел

Обрек в подданство их герою —

И скоро дед твой завладел

Обширной Севера страною.

Воздвигся Полоцк. Рогволод

Приветливо и кротко правил

И, привязав к себе народ,

Власть князя полюбить заставил…

При Рогволоде кривичи

Томились жаждой дел великих;

Сверкали в дебрях им мечи,

Литовцев поражая диких.

Иноплеменные цари

Союза с Полоцком искали,

И чуждые богатыри

Ему служить за честь вменяли».

Но шум раздался у крыльца…

Рогнеда повесть прерывает

И видит: пыль и пот с лица

Гонец усталый отирает.

«Княгиня!— он вещал, войдя: —

Гоня зверей в дубраве смежной,

Владимир посетить тебя

Прибудет в терем сей прибрежной».

— «И так он вспомнил об жене…

Но не желание свиданья…

О нет! влечет его ко мне —

Одна лишь близость расстоянья!» —

Вещала — и сверкнул в очах

Негодованья пламень дикий.

Меж тем уж пронеслись в полях

Совы полуночные крики…

Сгустился мрак… луна чуть-чуть

Лучом трепещущим светила;

Холодный ветер начал дуть,

И буря страшная завыла!

Лыбедь вскипела меж брегов;

С деревьев листья полетели;

Дождь проливной из облаков,

И град, и вихорь зашумели,

Скопились тучи… и с небес

Вилася молния змиею;

Гром грохотал — от молний лес

То здесь, то там пылал порою!..

Внезапно с бурей звук рогов

В долине глухо раздается:

То вдруг замолкнет средь громов,

То снова с ветром пронесется…

Вот звуки ближе и громчей…

Замолкли… снова загремели…

Вот топот скачущих коней,

И всадники на двор взлетели.

То был Владимир. На крыльце

Его Рогнеда ожидала;

На сумрачном ее лице

Неведомая страсть пылала.

Смущенью мрачность приписав,

Герой супругу лобызает

И, сына милого обняв,

Его приветливо ласкает.

Отводят отроки коней…

С Рогнедой князь идет в палаты,

И вот, в кругу богатырей,

Садится он за пир богатый.

Под тучным вепрем стол трещит,

Покрытый скатертию браной;

От яств прозрачный пар летит

И вьется по избе брусяной.

Звездясь, янтарный мед шипит,

И ходит чаша круговая.

Все веселятся… но грустит

Одна Рогнеда молодая.

«Воспой деянья предков нам!» —

Бояну витязи вещали.

Певец ударил по струнам —

И вещие зарокотали.

Он славил Рюрика судьбу,

Пел Святославовы походы,

Его с Цимискием борьбу

И покоренные народы;

Пел удивление врагов,

Его нетрепетность средь боя,

И к славе пылкую любовь,

И смерть, достойную героя…

Бояна пламенным словам

Герои с жадностью внимали

И, праотцев чудясь делам,

В восторге пылком трепетали.

Певец умолкнул… но опять

Он пробудил живые струны

И начал князя прославлять

И грозные его перуны:

«Дружины чуждые громя,

Давно ль наполнил славой бранной

Ты дальней Нейстрии поля

И Альбиона край туманной?

Давно ли от твоих мечей

Упали Полоцка твердыни

И нивы храбрых кривичей

Преобратилися в пустыни?

Сам Рогволод…» Вдруг тяжкий стон

И вопль отчаянья Рогнеды

Перерывают гуслей звон

И радость шумную беседы…

«О, успокойся, друг младой!—

Вещал ей князь,— не слез достоин,

Но славы, кто в стране родной

И жил и кончил дни как воин.

Воскреснет храбрый Рогволод

В делах и чадах Изяслава,

И пролетит из рода в род

Об нем, как гром гремящий, слава».

Рогнеды вид покойней стал;

В очах остановились слезы,

Но в них какой-то огнь сверкал,

И на щеках пылали розы…

При стуках чаш Боян поет,

Вновь тешит князя и дружину…

Но кончен пир — и князь идет

В великолепную одрину.

Сняв меч, висевший при бедре,

И вороненые кольчуги,

Он засыпает на одре

В объятьях молодой супруги.

Сквозь окон скважины порой

Проникнув, молния пылает

И брачный одр во тьме ночной

С четой лежащей освещает.

Бушуя, ставнями стучит

И свищет в щели ветр порывный;

По кровле град и дождь шумит,

И гром гремит бесперерывный.

Князь спит покойно… Тихо встав,

Рогнеда светоч зажигает

И в страхе, вся затрепетав,

Меч тяжкий со стены снимает…

Идет… стоит… ступила вновь…

Едва дыханье переводит…

В ней то кипит, то стынет кровь…

Но вот… к одру она подходит…

Уж поднят меч!.. вдруг грянул гром,

Потрясся терем озаренный —

И князь, объятый крепким сном,

Воспрянул, треском пробужденный,—

И пред собой Рогнеду зрит…

Ее глаза огнем пылают…

Поднятый меч и грозный вид

Преступницу изобличают…

Меч выхватив, ей князь вскричал:

«На что дерзнула в исступленье?..»

— «На то, что мне повелевал

Ужасный Чернобог,— на мщенье!»

— «Но долг супруги, но любовь?..»

— «Любовь! к кому?.. к тебе, губитель?..

Забыл, во мне чья льется кровь,

Забыл ты, кем убит родитель!..

Ты, ты, тиран, его сразил!

Горя преступною любовью,

Ты жениха меня лишил

И братнею облился кровью!

Испепелив мой край родной,

Рекой ты кровь в нем пролил всюду

И Полоцк, дивный красотой,

Преобратил развалин в груду.

Но недовольный… местью злой

К бессильной пленнице пылая,

Ты брак свой совершил со мной

При зареве родного края!

Повлек меня в престольный град;

Тебе я сына даровала…

И что ж?., еще презренья хлад

В очах тирана прочитала!..

Вот страшный ряд ужасных дел,

Владимира покрывших славой!

Не через них ли приобрел

Ты на любовь Рогнеды право?..

Страдала, мучилась, стеня,

Вся жизнь текла моя в кручине;

Но, боги! не роптала я

На вас в злосчастиях доныне!..

Впервые днесь ропщу!.. увы!..

Почто губителя отчизны

Сразить не допустили вы

И совершить достойной тризны!

С какою б жадностию я

На брызжущую кровь глядела,

С каким восторгом бы тебя,

Тиран, угасшего узрела!..»

Супруг, слова прервав ее,

В одрину стражу призывает.

«Ждет смерть, преступница, тебя!—

Пылая гневом, восклицает.—

С зарей готова к казни будь!

Сей брачный одр пусть будет плаха!

На нем пронжу твою я грудь

Без сожаления и страха!»

Сказал — и вышел. Вдруг о том

Мгновенно слух распространился —

И терем, весь объятый сном,

От вопля женщин пробудился…

Бегут к княгине, слезы льют;

Терзаясь близостью разлуки,

Себя в младые перси бьют

И белые ломают руки…

В тревоге все — лишь Изяслав

В объятьях сна, с улыбкой нежной,

Лежит, покровы разметав,

Покой вкушая безмятежный.

Об участи Рогнеды он

В мечтах невинности не знает;

Ни бури рев, ни плач, ни стон

От сна его не пробуждает.

Но перестал греметь уж гром,

Замолкли ветры в чаще леса,

И на востоке голубом

Редела мрачная завеса.

Вся в перлах, злате и сребре,

Ждала Рогнеда без боязни

На изукрашенном одре

Назначенной супругом казни.

И вот денница занялась,

Сверкнул сквозь окна луч багровый

И входит с витязями князь

В одрину, гневный и суровый.

«Подайте меч!» — воскликнул он,

И раздалось везде рыданье,—

«Пусть каждого страшит закон!

Злодейство примет воздаянье!»

И, быстро в храмину вбежав:

«Вот меч! коль не отец ты ныне,

Убей!— вещает Изяслав,—

Убей, жестокий, мать при сыне!»

Как громом неба поражен,

Стоит Владимир и трепещет,

То в ужасе на сына он,

То на Рогнеду взоры мещет…

Речь замирает на устах,

Сперлось дыханье, сердце бьется;

Трепещет он; в его костях

И лютый хлад и пламень льется,

В душе кипит борьба страстей:

И милосердие и мщенье…

Но вдруг с слезами из очей —

Из сердца вырвалось: прощенье!

---