Убогая и нарядная

Текст стихотворения:

1

Беспокойная ласковость взгляда,

И поддельная краска ланит,

И убогая роскошь наряда —

Все не в пользу ее говорит.

Но не лучше ли, прежде чем бросим

Мы в нее приговор роковой,

Подзовем-ка ее да расспросим:

«Как дошла ты до жизни такой?»

Не длинен и не нов рассказ:

Отец ее, подьячий бедный,

Таскался писарем в Приказ,

Имел порок дурной и вредный —

Запоем пил — и был буян,

Когда домой являлся пьян.

Предвидя роковую схватку,

Жена малютку уведет,

Уложит наскоро в кроватку

И двери поплотней припрет.

Но бедной девочке не спится!

Ей чудится: отец бранится,

Мать плачет. Саша на кровать,

Рукою подпершись, садится,

Стучит в ней сердце… где тут спать?

Раздвинув завесы цветные,

Глядит на двери запертые,

Откуда слышится содом,

Не шевелится и не дремлет.

Так птичка в бурю под кустом

Сидит — и чутко буре внемлет.

Но как ни буен был отец,

Угомонился наконец,

И стало без него им хуже.

Мать умерла в тоске по муже,

А девочку взяла «Мадам»

И в магазине поселила.

Не очень много шили там,

И не в шитье была там сила…

. . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . .

2

«Впрочем, что ж мы? нас могут заметить,—

Рядом с ней?!» И отхлынули прочь…

Нет! тебе состраданья не встретить,

Нищеты и несчастия дочь!

Свет тебя предает поруганью

И охотно прощает другой,

Что торгует собой по призванью,

Без нужды, без борьбы роковой;

Что, поднявшись с позорного ложа,

Разоденется, щеки притрет

И летит, соблазнительно лежа

В щегольском экипаже, в народ —

В эту улицу роскоши, моды,

Офицеров, лореток и бар,

Где с полугосударства доходы

Поглощает заморский товар.

Говорят, в этой улице милой

Все, что модного выдумал свет,

Совместилось с волшебною силой,

Ничего только русского нет —

Разве Ванька проедет унылый.

Днем и ночью на ней маскарад,

Ей недаром гордится столица.

На французский, на английский лад

Исковеркав нерусские лица,

Там гуляют они, пустоты вековой

И наследственной праздности дети,

Разодетой, довольной толпой…

Ну, кому же расставишь ты сети?

Вышла ты из коляски своей

И на ленте ведешь собачонку;

Стая модных и глупых людей

Провожает тебя вперегонку.

У прекрасного пола тоска,

Чувство злобы и зависти тайной.

В самом деле, жена бедняка,

Позавидуй! эффект чрезвычайный!

Бриллианты, цветы, кружева,

Доводящие ум до восторга,

И на лбу роковые слова:

«Продается с публичного торга!»

Что, красавица, нагло глядишь?

Чем гордишься? Вот вся твоя повесть:

Ты ребенком попала в Париж,

Потеряла невинность и совесть,

Научилась белиться и лгать

И явилась в наивное царство:

Ты слыхала, легко обирать

Наше будто богатое барство.

Да, нетрудно! Но должно входить

В этот избранный мир с аттестатом.

Красотой нас нельзя победить,

Удивить невозможно развратом.

Нам известность, нам мода нужна.

Ты красивей была и моложе,

Но, увы! неизвестна, бедна

И нуждалась сначала… О боже!

Твой рассказ о купце разрывал

Нам сердца: по натуре бурлацкой,

Он то ноги твои целовал,

То хлестал тебя плетью казацкой.

Но, по счастию, этот дикарь,

Слабоватый умом и сердечком,

Принялся за французский букварь,

Чтоб с тобой обменяться словечком.

Этим временем ты завела

Рысаков, экипажи, наряды

И прославилась — в моду вошла!

Мы знакомству скандальному рады.

Что за дело, что вся дочиста

Предалась ты постыдной продаже,

Что поддельна твоя красота,

Как гербы на твоем экипаже,

Что глупа ты, жадна и пуста —

Ничего! знатоки вашей нации

Порешили разумным судом,

Что цинизм твой доходит до грации,

Что геройство в бесстыдстве твоем!

Ты у бога детей не просила,

Но ты женщина тоже была,

Ты со скрежетом сына носила

И с проклятьем его родила;

Он подрос — ты его нарядила

И на Невский с собой повезла.

Ничего! Появленье малютки

Не смутило души никому,

Только вызвало милые шутки,

Дав богатую пищу уму.

Удивлялась вся гвардия наша

(Да и было чему, не шутя),

Что ко всякому с словом «папаша»

Обращалось наивно дитя…

И не кинул никто, негодуя,

Комом грязи в бесстыдную мать!

Чувством матери нагло торгуя,

Пуще стала она обирать.

Бледны, полны тупых сожалений

Потерявшие шик молодцы,—

Вон по Невскому бродят, как тени,

Разоренные ею глупцы!

И пример никому не наука,

Разорит она сотни других:

Тупоумие, праздность и скука

За нее… Но умолкни, мой стих!

И погромче нас были витии,

Да не сделали пользы пером…

Дураков не убавим в России,

А на умных тоску наведем.

---