С того берега

Текст стихотворения:

Молчат. Топор блеснул с размаха,

И отскочила голова.

Все поле охнуло. Другая

Катится вслед за ней, мигая.

Пушкин, «Полтава»1

На утесе на твердом сижу я и слушаю:

Море темное плещет, колышется;

И хорош его шум и безрадостен,

Не наводит на помыслы светлые.

Погляжу я на берег на западный —

И тоска берет, отвращение;

Погляжу я на дальний на восток —

Сердце бьется со страхом и трепетом.

Голова так и клонится на руки,

И я слушаю, слушаю волны — да думаю,

А что думаю — говорится вслух,

Не то оно песня, не то сказание.

Погляжу я на берег на западный,—

Вот что были там, что случилося.

Мерзлым утром рано-ранехонько

Выступали полки, шли по улице;

Громко конница шла, стуча копытами,

Мерно пехота шла, раз в раз, не сбиваяся;

Гул тяжелый несся от поступи.

Барабаны трещали без умолку,

Впереди несли знамя военное,

А на знамени орел сидит,

А орел — птица кровожадная!

И пришли полки, стали на площадь,

Середь улицы плаха воздвигнута.

За полками народу тьма-тьмущая;

Все на плаху глядят и безмолвствуют,

Тишина была страшная, гробовая.

Вот на площадь ввели двух колодников,

Что задумали подорвать кесаря;

Не хотели они орла кровожадного

Али ястреба, падалью сытого.

Вот ввели их, двух колодников,

А ввели их со солдатами,

А солдаты со саблями с обнаженными,—

Для двух скованных сила грозная!

И пришли они, два колодника,

По морозцу пришли босоногие;

Два попа им лгали милость божию.

И пришли они, два колодника,

А затылки у них острижены,

Топору чтоб помехи не было.

И надели на них, на колодников,

Покрывало черное на каждого:

За отцеубийство казнить их велено.

Да отец-то где ж, вы скажите мне?

Разве тот отец, кто казнить велит,

Кто казнить велит, а не миловать?

Ах, лжецы вы, лжецы окаянные!

Погляжу на вас да послушаю,—

Так с отчаянья индо смех берет.

И пошли на плаху колодники,

Шли спокойно они и безропотно,

Перед смертью только воскликнули:

«Эх! да здравствует наша родина

И другая страна, столь любимая,

Где теперь мы слагаем головы,

А в любви к ней не раскаялись!»

И попадали обе головы.

И палач склал обе головы в мешок,

А безглавые тела повалил на телегу,

Повезли спозаранку к ночлегу.

И безмолвный народ по домам пошел,

Кто понурясь пошел с горькой горестью,

А иной был рад, что Бог милость дал

Увидать на веку дело редкое.

Постояли полки,— делать нечего,

И пошли опять стройной выстройкой,

Только гул стонал от их поступи.

Впереди несли знамя военное,

А на знамени орел сидит,

А орел — птица кровожадная!

Кровожадная она и не новая:

В стары годы ее на знамени

Гордо-лютые носили римляне.

И у них был Брут, убил кесаря,

И была ему слава великая.

Да не впрок пошло убиение,—

Сам народ был раб, по душе был раб,

И пошли все кесари да кесари;

Много крови лилось человеческой…

Сказка старая, невеселая!

Погляжу я на дальний на восток:

Там мое племя живет, племя доброе.

Кесарь хочет ему сам свободу дать,

Хочет сам, да побаивается.

Если кесарь сам нам свободу даст,

Он не кесарь — новый дух святой!

Ну! да как же кесарю нам свободу дать?

У него все ж орел на знамени:

Дух святой являлся в виде голубя,—

А орел — птица кровожадная!

Верить хочется и не верится,

С думы сердце в груди надрывается,

И все жаль мне их — этих двух людей,

Что сложили свои головы

Так спокойно и так доблестно,

Перед смертью только воскликнули:

«Эх! да здравствует наша родина

И другая страна, столь любимая,

Где теперь мы слагаем головы,

А в любви к ней не раскаялись!»

Моя песня — не просто сказание.

Моя песня — надгробное рыдание

По людям, убиенным за родину,

За любовь к воле человеческой,

По мученикам, по праведным,

Святой вольности угодникам.

Моя песня — не просто сказание,

Моя песня — надгробное рыдание:

Из груди она с болью вырвалась,

От глубокой тоски сказалася…

Ты лети ж, моя песня скорбная,

Через море, море шумное,

Долетай до людских ушей,

Пусть их слушают хотя-нехотя.

Кто в душе грешон — тот пусть бесится,

До него мне и дела нет;

А прямая душа — пусть прочувствует,

Горькой думою призадумается.

А не тронешь из них ни единого,—

Лучше ж, песня ты моя скорбная,

Потони ты в плеске волн морских,

Без следа развейся по ветру.

---