Нашедший подкову

Текст стихотворения:

(Пиндарический отрывок)

Глядим на лес и говорим:

– Вот лес корабельный, мачтовый,

Розовые сосны,

До самой верхушки свободные от мохнатой ноши,

Им бы поскрипывать в бурю,

Одинокими пиниями,

В разъяренном безлесном воздухе;

Под соленою пятою ветра устоит отвес,

пригнанный к пляшущей палубе,

И мореплаватель,

В необузданной жажде пространства,

Влача через влажные рытвины хрупкий

прибор геометра,

Сличит с притяженьем земного лона

Шероховатую поверхность морей.

А вдыхая запах

Смолистых слез, проступивших сквозь

обшивку корабля,

Любуясь на доски

Заклепанные, слаженные в переборки

Не вифлеемским мирным плотником,

а другим –

Отцом путешествий, другом морехода,-

Говорим:

– И они стояли на земле,

Неудобной, как хребет осла,

Забывая верхушками о корнях

На знаменитом горном кряже,

И шумели под пресным ливнем,

Безуспешно предлагая небу выменять

на щепотку соли

Свой благородный груз.

С чего начать?

Всё трещит и качается.

Воздух дрожит от сравнений.

Ни одно слово не лучше другого,

Земля гудит метафорой,

И легкие двуколки,

В броской упряжи густых от натуги птичьих

стай,

Разрываются на части,

Соперничая с храпящими любимцами

ристалищ.

Трижды блажен, кто введет в песнь имя;

Украшенная названьем песнь

Дольше живет среди других –

Она отмечена среди подруг повязкой на лбу,

Исцеляющий от беспамятства, слишком

сильного

одуряющего запаха –

Будь то близость мужчины,

Или запах шерсти сильного зверя,

Или просто дух чебра, растертого между

ладоней.

Воздух бывает темным, как вода, и всё живое

в нем плавает, как рыба,

Плавниками расталкивая сферу,

Плотную, упругую, чуть нагретую,-

Хрусталь, в котором движутся колеса

и шарахаются лошади,

Влажный чернозем Нееры, каждую ночь

распаханный заново

Вилами, трезубцами, мотыгами, плугами.

Воздух замешен так же густо, как земля,-

Из него нельзя выйти, в него трудно войти.

Шорох пробегает по деревьям зеленой

лаптой:

Дети играют в бабки позвонками умерших

животных.

Хрупкое исчисление нашей эры подходит

к концу.

Спасибо за то, что было:

Я сам ошибся, я сбился, запутался в счете.

Эра звенела, как шар золотой,

Полая, литая, никем не поддерживаемая,

На всякое прикосновение отвечала

“да” и “нет”.

Так ребенок отвечает:

“Я дам тебе яблоко” или “Я не дам тебе

яблока”.

И лицо его точный слепок с голоса, который

произносит эти слова.

Звук еще звенит, хотя причина звука исчезла.

Конь лежит в пыли и храпит в мыле,

Но крутой поворот его шеи

Еще сохраняет воспоминание о беге

с разбросанными ногами,-

Когда их было не четыре,

А по числу камней дороги,

Обновляемых в четыре смены,

По числу отталкивании от земли пышущего

жаром иноходца.

Так

Нашедший подкову

Сдувает с нее пыль

И растирает ее шерстью, пока она

не заблестит,

Тогда

Он вешает ее на пороге,

Чтобы она отдохнула,

И больше уж ей не придется высекать

искры из кремня.

Человеческие губы, которым больше нечего

сказать,

Сохраняют форму последнего сказанного

слова,

И в руке остается ощущенье тяжести,

Хотя кувшин

наполовину расплескался,

пока его несли

домой.

То, что я сейчас говорю, говорю не я,

А вырыто из земли, подобно зернам

окаменелой пшеницы.

Одни

на монетах изображают льва,

Другие –

голову.

Разнообразные медные, золотые и бронзовые

лепешки

С одинаковой почестью лежат в земле;

Век, пробуя их перегрызть, оттиснул на них

свои зубы.

Время срезает меня, как монету,

И мне уж не хватает меня самого.

---