Венгерский лес

— Иван Козлов

Иван Козлов «Венгерский лес» — читайте стихотворение онлайн. Текст произведения представлен полностью, бесплатно и без регистрации. Распечатайте текст на сайте объемом 1 страница.

Распечатать
Скачать текст

Текст стихотворения:

Баллада

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«Как сердцу сладостно любить

Тебя, мой друг прелестный,

И здесь, в лесу дремучем, жить

С тобой – в тиши безвестной!

Как ни красён наш Киев-град

С его Днепром-рекою,

Но я, мой друг, скитаться рад

В степях один с тобою;

С тобой любовь везде манит,

Повсюду радость встретит,

Ярчее солнышко горит,

Яснее месяц светит.

Покинул я, пленен твоей

Девичьей красотою,

Край милый родины моей

С приветливой семьею;

Я бросил шум кровавых сеч,

И славу жизни ратной,

И верного коня, и меч,

И шлем, и щит булатный,

И стрелы меткие моя,

И почести княжие

За кудри русые твои,

За очи голубые.

Но то волнует дух тоской,

Что ты, родясь княжною,

Простилась с негой золотой,

Простясь с родной страною.

Ах! прежде в тереме своем

Ты жизнью лишь играла;

Теперь под бедным шалашом

Кручину здесь узнала.

Бывало, в струны душу льешь,

Их звоном всех пленяешь;

Теперь волну и лен прядешь,

И хрупкий лист сбираешь.

И, жертвой гневного отца,

В чужбине, в тяжкой доле,

Ты здесь подругой беглеца,

Ты здесь не можешь боле

Себя, как прежде, наряжать

Узорчатой парчою

И грудь прелестную скрывать

Под дымчатой фатою.

Не для тебя, мой милый друг,

И шелк, и бархат нежный;

Не вьется радужный жемчуг

Вкруг шеи белоснежной».

– «О милый, милый! для чего,

Крушась моей судьбою,

Ты ясность сердца моего

Мрачишь своей тоскою?

Увяла б в светлых теремах

Моя без цвета младость;

А здесь с тобой, в чужих лесах,

Нашла любовь и радость;

И ты любил не жемчуги,

Не камни дорогие,

А кудри русые мои

И очи голубые».

Так на дунайских берегах,

От родины далеко,

В дремучих Венгрии лесах,

Гоним судьбой жестокой,

Скитался витязь молодой

С подругою прекрасной,-

И дал край дикий и чужой

Приют им безопасный.

Вотще разгневанный отец

Погони посылает;

Их сочетал святый венец;

Их темный лес скрывает.

Остан забыл, узнав ее,

И славу, и свободу;

Он ею жил, он за нее

Прошел бы огнь и воду;

Ах! за нее в борьбе с судьбой

На что он ее решится?

Он с ней пылающей душой

К прекрасному стремится.

Она отрадою в бедах,

Всех чувств и дум виною,

Его надеждой в небесах

И радостью земною.

И, чувством счастлива своим,

В восторгах сердца тая,

Веледа в бедной доле с ним

Нашла утехи рая;

Но что-то мрачное порой

Останов дух смущает,

И что-то дивною тоской

Взор ясный затмевает;

Какой-то думой угнетен,

Таится он от милой

И будто гонит грозный сон

Из памяти унылой.

И тайный страх расстаться с ней

Невольно в грудь теснится;

Он ловит звук ее речей,

Глядит – не наглядится,

И грусть свою, и тайный страх

В молчаньи скрыв тяжелом,

С слезами часто на глазах,

Твердит ей о веселом;

То вдруг задумчивый вздохнет,

То вдруг с улыбкой взглянет;

Но сердце сердцу весть дает;

И кто любовь обманет?

Печалью друга день и ночь

Веледа волновалась;

Всё усладить, всему помочь

Надежда ей мечталась.

Как бури сердца отгадать

Безоблачной душою?

Остану можно ль тосковать,

Когда Остан со мною?

И мнила: как он ни таит

Тоски своей причину,

Любовь моя развеселит

Останову кручину.

Чуть в думы милый погружен,-

Она их разгоняет

Бесценной лаской тех имен,

Что сердце вымышляет,-

И блеск дает красе своей

Нарядами простыми,

И шелку золотых кудрей

Цветками полевыми.

Когда ж в приютный уголок

Уж темный вечер сходит,

Она, вздув яркий огонек,

Беседу с ним заводит.

И быль родимой старины

Рассказы оживляла;

Могучих прадедов войны

С их славой вспоминала,

Иль юной пленницы тоску,

И половцев набеги,

И Киев-град, и Днепр-реку,

И роскошь мирной неги;

То песни родины святой

Она ему певала;

То молча к груди молодой

Со вздохом прижимала.

Но с детской нежностью она

Как друга ни ласкает,-

Печалью всё душа полна,

Ничто не услаждает;

Напрасно всё, и с каждым днем

Его страшнее думы;

Сидит с нахмуренным челом,

Задумчивый, угрюмый;

О странном вдруг заговорит,

Бледнея, запинаясь;

Промолвит слово – и молчит,

Невольно содрогаясь.

И уж на ту, кем он пленен,

Едва возводит очи;

И в темном лесе бродит он

С зари до темной ночи.

Раз смерклось, а Остана нет,-

И бедная подруга,

В раздумье, подгорюнясь, ждет

Тоскующего друга,-

И вне себя Остан вбежал,

Пот градом, дыбом волос,

Взор дикий ужасом сверкал,

Дрожащий замер голос.

«Он здесь, он здесь!» – «Кто, милый, кто?»

– «Он в ночь придет за мною,

Он мертвым пал; страшись его!»

– «О, друг мой! что с тобою?»

– «Луна и кровь!» – «Чья, милый, чья?

Ах! страшными мечтами

Почто измучил ты себя?

Хранитель-ангел с нами!

Какая кровь? удары чьи?

За что? скажи! какие?»

– «За кудри русые твои,

За очи голубые!»

И что придумать, что начать

С тех пор она не знала,-

Лишь только пресвятую мать

За друга умоляла.

И на младых ее щеках

Уже не рдеют розы;

Не видно радости в очах,-

И льются, льются слезы.

Всё то, чем сердце билось в ней,

Что душу оживляло,

Исчезло всё – и светлых дней

Как будто не бывало.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Туманный небосклон яснел,

Улегся вихрь летучий,

Лишь гром вдали еще гремел,

И, рассекая тучи,

Вилася молния змеей;

Дождь не шумел; пылает

Заря огнистой полосой,

И блеск свой отражает

На темно-сизых облаках

Румяною струею,

И тучи зыблются в волнах

Багровою грядою.

Но вечер бурный догорел,

Лишь зарево алеет;

Уж бор зеленый потемнел,

Уж ночь прохладой веет;

Дыханье свежих ветерков

Несет с полей росистых

И нежный аромат цветов,

И запах трав душистых;

И по холмам уже горят

Огни сторожевые;

И скалы мшистые стоят,

Как призраки ночные.

Остан, давно забытый сном

И мучимый тоскою,

Сидел на берегу крутом

С подругой молодою;

Невольно всё его страшит,

Всё в ужас дух приводит;

На свод небес она глядит,

Он вдаль, где сумрак бродит;

И будто тайны вещий глас

Ему напоминает,

Что к сердцу он в последний раз

Веледу прижимает.

Но вот и полночь уж близка,

Сгустился мрак в долинах,

В дремоте катится река,

Сон мертвый на равнинах,-

Лишь там далеко за рекой

Зарница всё мелькает,

Лишь тихий шорох чуть порой

По рощам пробегает.

Но вот блеснул сребристый луч,

Проник и в лес, и в волны,-

И над дубравой из-за туч

Выходит месяц полный.

«О месяц, месяц, не свети!

Померкни, месяц ясный!»

– «Зачем же меркнуть? друг, взгляни,

Как, светлый и прекрасный,

Теперь спешит он разгонять

Мрак ночи и туманы

И блеск таинственный бросать

На сонные поляны!

Взгляни, как он с высот небес

В струях реки играет,

И нивы мирные, и лес,

И дол осеребряет!»

– «Ты помнишь ночь, как ты со мной

Из терема бежала?

Он так светил!» – «О милый мой!

И я о том мечтала.

Я помню: он тогда сиял

Так радостно над нами,

И путь к венцу нам озарял

Блестящими лучами».

– «Творец, ты знаешь всё!.. Прости!..

Увы! в тот час ужасный!..

О месяц, месяц, не свети!

Померкни, месяц ясный!»

И кинул он потухший взор

С утесистой стремнины

На светлую реку, на бор,

На тихие долины!

Но не красу их очи зрят;

В нем чувства дух смущают:

Там звуки чудные страшат,

Тут призраки летают,

То с тяжким стоном и глухим

Волна ночная плещет,

То меч кровавый перед ним

В дыму прозрачном блещет.

Нет, нет! Остан не победит

Души своей тревоги,-

Встает, с Веледою спешит

Скорей под кров убогий;

Идут, поля в глубоком сне,

Ничто не колыхнется,

Лишь гул шагов их в тишине

За ними вслед несется;

Глухая полночь; всё вокруг

При месяце яснеет;

Чета проходит лес… и вдруг

От страха цепенеет.

Неведомый в глуши лесной

Пришлец их ожидает;

Но мрачный лик под пеленой

От них пришлец скрывает;

И в свете лунном пелена

Белеет гробовая,

И кровь струей на ней видна,

Знать, тайно пролитая;

И пред четою он стоял

Недвижен и безмолвный;

Остану только указал

Рукой на месяц полный.

И тот, как громом поражен,

Хотел бы в землю скрыться;

Не мог обнять Веледы он,

Не мог перекреститься;

А что ж с Веледой? Ах! Она

К Остану припадает;

Душа в ней ужасом полна;

В ней сердце замирает;

Но страждет друг,- и страсть сильней;

Прочь ужас, прочь смятенье!

Веледа робкая смелей

Глядит на привиденье:

«О! кто же ты, пришлец ночной,

Могилы хладной житель?

Как расступилась над тобой

Подземная обитель?

Что к нам могло тебя привесть?

Что страждущих тревожишь?

Откуда ты? какую весть

Загробную приносишь?»

На те слова главой оно

Задумчиво качнуло –

Пошевелилось полотно,-

Под полотном вздохнуло,-

И томный голос пророптал,

В слух тихо проникая:

«Мой час настал, мой цвет увял;

Я жертва гробовая!

Но если кто перекрестит

Меня тремя крестами,-

Опять, приняв мой прежний вид,

Предстану я пред вами».

И вдруг чудесная далась

Тогда Веледе сила,-

И мертвеца вот в первый раз

Она перекрестила,-

И взвыл мертвец,- и в дым густой

Облекся весь, и рделся,

Как уголь красный; кровь струей,-

И саван загорелся.

Крестит в другой раз,- пелена

Спадает, блещут очи,

Как два блуждающих огня

Во тме осенней ночи;

И смерть лицо его мрачит;

Уж страх владеет ею,

Чуть дышит; в третий раз крестит –

И брат родной пред нею:

«Извед! Извед! родной мой брат!

О детства спутник милый,

Останов друг! увы! ты взят

Безвременной могилой».

И взор мертвец палящий свой

На витязя бросает:

«Остан – твой муж – убийца мой,-

Веледе он вещает,-

И знает то одна луна

С днепровскими волнами;

Но кровь Изведова страшна,-

И божий суд над нами!»

И что с преступником сбылось,

То в мраке ночь сокрыла;

Следов жилища не нашлось,

Явилась вдруг могила.-

И страшная о лесе том

Молва везде несется;

И голос дровосека в нем

С тех пор не раздается.

И как вечерний час пробьет

И в сумрак бор оденет,

Ни пеший мимо не пройдет,

Ни конный не проедет!

Когда ж повсюду тишина

И мертвое молчанье

И полуночная луна

Льет томное сиянье,

Из тесной кельи гробовой

Тень бледная выходит

И грустно, в час урочный свой,

В лесу дремучем бродит,

Луны в мерцающих лучах

Под соснами мелькает,-

И вой могильный на скалах

Протяжно умирает.

И с тех же пор, в лесной глуши,

В пещере, близ Дуная,

Жить начала в святой тиши

Отшельница младая.

И там пред ранней ли зарей

Чуть брезжит над холмами,

Иль свод небес в красе ночной

Усеян весь звездами,-

Она в молитве и в слезах

И пламенной душою

Летит к тому, кто в небесах

Отцом нам и судьею.

В пещере той пять целых лет

Отшельница молилась;

Но раз ее в пещере нет;

Куда, не знают, скрылась…

Лишь слух прошел по деревням,-

Соседи прибежали,

Пошли за нею по следам,

Искали, не сыскали;

Пришли и в лес, как ни страшна

Останова могила,-

И на могиле той она

Жизнь юную сложила.

И в вечном сне она цвела,-

Те ж прелести младые,

И к небу очи подняла,

Как небо голубые,

И кудри русые волной,

Развившися, лежали

И грудь невинную собой

Стыдливо одевали;

Вся в белых розах; на устах

С улыбкою небесной;

И крест сияющий в руках,

Кем данный, неизвестно.

И был тот день благих небес

С виновным примиренья.

Уж не страшит дремучий лес;

Уж нет там привиденья;

Опять, как прежде, всё цветет;

Стал весел бор унылый,

И сладко соловей поет

Над тихою могилой;

И звезды только что блеснут

Приветными огнями,-

Девицы сельские идут

К ней с свежими цветами.


Количество страниц: 1 страница
51 прочтений

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.